Домашка, оценки и учителя-урокодатели: главные проблемы школы — 2021 и как их решать

Хороший учитель — это какой? А почему домашки так много? И что делать, если ребенок достигает успехов в музыке или спорте, а на школу не всегда находит время? На эти и другие насущные вопросы родителей всех школьников в эфире нашей «Радиошколы» ответил Илья Новокрещенов, заместитель руководителя департамента образования и науки Москвы, раннее возглавлявший школу «Покровский квартал».

Кто такой хороший учитель

Хороший учитель — это человек, который помогает ребенку развить собственные таланты, найти себя, найти свой путь в жизни и поддерживает его в этом.
Всё, что мы делаем в департаменте образования и науки, мы стараемся делать исходя из интересов ребенка. Всегда спрашиваем себя: как планируемое решение отразится на детях? Что они от этого получат, какие у них появятся новые возможности? Если возможности появятся, если мы уверены в том, что данное решение отвечает интересам ребенка — мы его принимаем; если нет — то нет. Это также важно и для учителя. Хороший учитель — это тот человек, тот взрослый, который может быть для ребенка значимым. Это «помогатор», который помогает ребенку найти свой талант и раскрыть его. А талантлив у нас каждый ребенок.
Есть идеологические противопоставления учителей старшего поколения и молодых специалистов, обученных по-новому, с другим отношением к детям. Но насколько они обоснованы?

Нужно ли переобучать старших педагогов

Учитель — это безвременная категория. Прямой корреляции между возрастом педагога и его заинтересованностью в том, что он делает, нет. Приведу один пример. Когда у нас только стартовал проект Московской электронной школы, наша школа стала пилотной — одной из шести, в которых это разрабатывалось. Я был уверен, что все молодые педагоги смогут быстро включиться в эту историю, а старшим будет сложновато. Меня тогда удивило, что абсолютно никакой связи между возрастом учителя и его включенностью в разработку и использование этих технических инструментов не было.

Более того, учителя старшей возрастной категории обошли по частоте, по объемам использования этих технологических инструментов нашу молодежь. И это касается не только технологий — это касается всего. Здесь определяющим является мотив учителя, потому что учитель — это «служитель»: он служит обществу, людям. Так что в эту профессию должны приходить те люди, которые на это настроены. Так же как люди, которые становятся священниками или врачами.
Если такая мотивация сохраняется у учителя с годами, то никаких проблем не будет с тем, чтобы переучиться, освоить новые инструменты, быть в курсе того, как меняется наука о детях, как меняется возрастная психология, педагогика. Такой человек будет интересоваться, потому что он понимает, что это связано непосредственно с его делом: это облегчит работу, сделает ее более понятной и более результативной для ребенка.

А бывает так, что в школу приходит молодой человек, сам еще не разобравшись в том, что ему важно и нужно. Как-то так сложилось, что он стал педагогом, и, несмотря на свою молодость и потенциал, этот учитель будет признан мною, директором, негодным к этой работе, потому что в нем нет главного.

Без бумажки мы… всё сможем

Со времен, когда я был учителем (это 2001 год), в московских школах многое изменилось. Бумажек давно никто не собирает: все необходимые данные уже есть в Московской электронной школе — и более того, там всё есть в режиме конструктора. Если раньше мы заполняли какие-то поурочные планы в ручном режиме, в папочках, приходил строгий завуч, проверял, то сейчас, когда учитель понимает, по какой программе он работает, какие учебники он использует, он в один клик может загрузить себе всё тематическое планирование, ему не нужно даже перепечатывать. Решения, которые разгрузили учителя от рутины, приняты.

Конечно, еще остается необходимость записывать домашнее задание. Но это то же самое, как когда мы приходим в поликлинику к врачу: будет странно, если он не будет записывать, с какой проблемой мы к нему обратились, какой диагноз он нам поставил.

В сравнении с тем, что было 20 лет назад, радикально сократилось количество бумажек и отчетов. Сейчас у учителя гораздо больше возможностей, чтобы тщательно готовиться к урокам, к исполнению функций классного руководителя.

Учитель, который дает много домашки, — плохой?

Учителя у нас хорошие. Но есть вещи, которые нужно развивать. Недавно мы создали Корпоративный университет московского образования — он станет оператором системы повышения квалификации. Он будет помогать учителям расти, развиваться профессионально, осваивать новые технологии и не бояться при этом отказаться от того, к чему все привыкли. Например, у одного и того же учителя, у всех его ребят в классе есть проблема с квадратными уравнениями.
Мы можем предложить этому учителю адресно поработать именно с этой проблемой, выстраиваем профессиональную траекторию в первую очередь на анализе дефицитов. Тормоз здесь — не плохой учитель, а то, что ему не всегда хватает смелости просто взять и попробовать по-другому.

Кажется, что новое — опасно: вдруг что-то пойдет не так?

Кто должен быть инициатором перемен? Сам учитель может пойти к директору и попроситься куда-нибудь. Но и здесь мотивации не у всех хватает подойти и сказать: «Дорогой директор, я чувствую, что-то идет не так».
Что должен делать директор? Если педагогу удается показывать высокие результаты, если нет обоснованных жалоб от родителей, если нет признаков, что что-то неладно, то директору приставать к этому учителю нет никакого смысла: учитель работает на детей и работает результативно. Если в классе есть некоторые проблемы с качеством образования, то директор должен проконтролировать работу педагога. Задача директора, которая связана с развитием кадров, — это помочь каждому учителю выстроить свою тропу профессионального развития.

Как измерить результат ребенка

Как оцениваются внешкольные успехи ребенка, учитывая, что у нас далеко не все внешкольные достижения ребенка учитываются в государственной системе? Сотни детей занимаются в негосударственном секторе, и часто педагоги даже не знают об этом. Они просто видят, что ребенок хорошо говорит по-английски, — а он, например, дополнительно ходит в школу английского языка.

В Москве до того, как возникла система ВПР, сложилась довольно разветвленная система независимых диагностик, которые проводит Московский центр качества образования. Там есть разные диагностики: предметные и метапредметные. И когда такая система выстраивалась в городе, мы все были солидарны в одном: любая форма контроля не должна быть знаковым для школьника мероприятием.

Чем незаметнее проходит контроль, тем лучше и правильнее

У нас нет задачи создать дополнительную оценочно-стрессовую процедуру, чтобы ребенок почувствовал, что его оценивают. Но нас всегда оценивают: бояться этого не надо, это один из этапов нашего взросления. Надо сделать так, чтобы ребенок не замечал, что его контролируют. Для этих целей система диагностик проводится часто путем жеребьевки, например. То есть школа может попасть на эту диагностику, а может не попасть. Наша задача не столько проверить, что знает ребенок и что не знает, сколько помочь школам устраивать внутреннюю систему оценки качества.
Прогноз того, какие результаты на независимой диагностике покажут дети, дает каждая школа. И от того, насколько прогноз реально соотносится с теми результатами, которые получают ребята, попавшие в выборку, зависит наша оценка адекватности школы в отношении собственной самооценки.

Академические результаты — это только результаты ребенка

Мы сейчас учимся оценивать и другие достижения ребенка. Академические измерить легче всего: специальным диагностикам уже много лет, они развиваются. А как измерить другие компетенции? Сейчас в Москве мы перешли на проведение метапредметных диагностик, особенно это касается учеников основной школы, на подступах к ОГЭ и ЕГЭ.
Классному руководителю важно знать об успехах ребенка: нужно помочь ученику в сложный период жизни. Например, если ребенок занимается спортом — помочь выстроить расписание и не упустить важное в школьной программе, но при этом не сломать цикл подготовки к соревнованиям. Это задача хорошего учителя.

Учитель или урокодатель?

Учитель изначально находится в лидерской позиции. Учителю, который считает себя начальником над детьми, гораздо сложнее добиться результатов, чем учителю, который понимает, что он лидер. Вспомним фильм «Доживем до понедельника»: спор главного героя с завучем о том, нужно ли постоянно доказывать детям свое право их учить. Для учителя-лидера это не вопрос. Конечно нужно! Если ты лидер — ты человек, за которым другие пойдут. Потому что ты знаешь, куда идешь — и вдохновляешь следовать за собой. Это идеальная картинка учителя.

Если учитель — урокодатель, то дети мало чему могут у него научиться. Разве что узкопредметному знанию
Быть яркой личностью важно. Но даже самая яркая личность должна уважать ценности отечественной культуры и нормы общественной морали. Учитель должен помочь ребенку подготовиться к жизни в обществе. А задача директора состоит в том, чтобы создать такую корпоративную культуру, которая позволит всем учителям договориться, что считается приемлемым и неприемлемым. Можно вместе собрать и сформулировать общие ценности, как было в моей школе. И задача директора вместе с педагогами влиять на корпоративную культуру и управлять ее развитием, сделать ее фундаментом отношений в школе.

(с) mel.fm